Как Германия восстанавливалась после Второй мировой войны
После войны Германия лежала в руинах. Промышленность была уничтожена, продукты выдавались по карточкам. Но в 1948 году произошло «чудо». Стали открываться заводы, на полках появились товары, а немецкая марка стала самой желаемой валютой в мире.
Этой масштабной трагедии, случившейся в Советском Союзе в первые послевоенные годы, можно было бы избежать, если бы были использованы все имеющиеся на тот момент в СССР резервы.
Первые послевоенные года в Германии прозвали «нулевыми». Как писал впоследствии «отец» немецкого чуда – Людвиг Эрхард: «То было время, когда мы в Германии занимались вычислениями, согласно которым на душу населения приходилось раз в пять лет по одной тарелке, раз в двенадцать лет — пара ботинок, раз в пятьдесят лет — по одному костюму».
В то время как миллионы граждан страны СССР питались лебедой и крапивой, сотни тонн зерна отправлялись за рубеж, и столько же сгнило в закромах Родины из-за неправильного хранения.
В соответствии с «план Маршалла», Германии за 4 года было предоставлено в общей сложности 3,12 млрд долларов в виде кредитов, оборудования и технологий. И хотя «план» не был главной действующей силой послевоенного восстановления Германии, он позволил осуществить впоследствии то, что назовут «германским чудом». За несколько лет производство, как сельскохозяйственной, так и промышленной продукции превысит довоенный уровень.
Послевоенное сельское хозяйство находилось в плачевном состоянии, многие деревни и села война полностью уничтожила. Значительная (если не большая) часть мужского населения погибла на фронте, зачастую не на чем было пахать, сеять и убирать. Сорок шестой год вдобавок оказался засушливым, удалось собрать зерна на четверть меньше довоенного уровня. Результат не критический, но в комплексе с другими факторами, обуславливавшими возникновение голода, существенно низкий. Руководствуясь политическими соображениями, советские власти во время голода продолжали вывозить хлеб за границу. Вдобавок, невзирая на очень неблагоприятную ситуацию с питанием, СССР занимался созданием стратегического зернового резерва: Советский Союз запасался хлебом, «если завтра война».
Главным создателем «новой Германии» был не американский госсекретарь, а первый министр экономики ФРГ, впоследствии федеральный канцлер – Людвиг Эрхард. Основная концепция Эрхарда содержалась в постулате, что экономика – не бездушный механизм, она держится на живых людях со своими желаниями, стремлениями и потребностями.
Налоговое бремя на граждан увеличилось, тогда как уровень оплата труда при росте цен снизился. Доктор исторических наук В. Ф. Зима в своем исследовании доказывает, что голода 46-47 годов не было бы, если бы Сталин с 1946 по 1948 годы не отдавал распоряжения на экспорт зерна за рубеж в объеме свыше 5 миллионов тонн (более чем на 2 миллиона больше довоенного уровня!). На складах за это время вследствие неудовлетворительных условий для хранения попортилось порядка миллиона тонн зерна.
Таким образом, фундаментом для экономического возрождения Германии должно было стать свободное предпринимательство. Эрхард писал: «Идеальной мне видится ситуация, где обычный человек может сказать: у меня достаточно сил, чтобы постоять за себя, я хочу быть ответственным за свою собственную судьбу. Ты, государство, не заботься о моих делах, но предоставь мне столько свободы и оставь мне от результата моей работы столько, чтобы я мог сам и по собственному усмотрению обеспечить существование себе и моей семье».
Послевоенной советской экономике приходилось преодолевать глубокий кризис, связанный с конверсией производства, вдобавок начиналась «холодная война» с Западом. Рабочим вдвое урезали зарплату, они вынуждены были на территориях своих предприятий создавать и обрабатывать огороды, иначе людям грозила голодная смерть. Вследствие дефицита продовольствия сняли с продовольственных пайков 100 млн сельского населения, которое теперь должно было питаться только за счет того, что вырастило на своих огородах. Во многих колхозах прекратили выдавать зерно на трудодни, а цены на хлеб подскочили вдвое. Вместе с тем, крестьяне были вынуждены платить драконовские налоги и подписываться на облигации госзайма. Лучше всего жилось работающим на «оборонку», сотрудникам милиции и руководителям предприятий, а также преподавателям вузов – их зарплаты, случалось, в 10 раз превышали размер получки рядового советского гражданина.
Государству в политике Эрхарда отводилась роль «ночного стража», который «оберегал» предпринимательскую деятельность от монополии, внешней конкуренции, высоких налогов и прочих факторов, стоявших на пути либерального рынка.
К весне 1946 года кончились запасы зерна, которым снабжались города СССР. Госрезерв Сталин трогать запретил. По подсчетам исследователя данной темы доктора исторических наук А. В. Шалака, сотни тысяч советских граждан к весне 47-го года страдали дистрофией, а всего по СССР официально голодали 1,7 млн.
Введение свободной рыночной экономики в послевоенной Германии было не простым решением. Это была исключительно инициатива Эрхарда, «антизакон», который противоречил политике оккупационных властей и сводил «на нет» все предыдущие попытки вытащить Германию из кризиса, путем плановой экономики и государственного регулирования.
В процентном отношении большинство голодающих приходилось на Украину (800 тыс. человек). В этой республике, а также в Черноземье отмечались случаи людоедства. Сколько человек в СССР умерли от голода 46-47 годов, точно сказать трудно, ибо исследователи приводят разные данные.
Но для свободного предпринимательства было необходимо еще одно важное условие – валютная стабильность.
Прежде Советский Союз уже переживал серьезный голод (32 – 33 годы), тогда у крестьян, не выполнявших план продпоставок, массово изымали все имеющееся продовольствие. Во время голода 46-47 годов такую практику не вводили, но свыше десятка тысяч председателей колхозов попали под суд за «либеральничанье», связанное с заготовками зерна. В эти годы сильно выросла «хлебная» преступность – порядка 400 тысяч голодающий, уличенных в кражах или сокрытии зерна, пополнили население сталинского ГУЛАГа.
21 июня 1948 года была проведена денежная реформа, направленная на конфискацию обесцененных денег и создание твердой валюты. Так появилась дойчмарка, впоследствии прославившаяся как одна из самых стабильных валют XX века.
Печально знаменитый «указ 7-8» или как его еще называли в народе «закон о 3 колосках», применялся во время послевоенного голода очень активно – за несколько сорванных в поле колосков пшеницы давали 10 лет лагерей.
В 50-е годы немецкая марка стала одной из самых надежных валют мира, в которой хранили свои сбережения жители многих стран.
Пока контроль миграционных процессов был ослаблен, миллионы людей покидали деревни и села в поисках хлебных мест, завербовывались на стройки и шахты. Но так или иначе последствия голода в СССР давали о себе знать до конца 40-х годов.
В общем, цифры говорят лучше всяких слов. К 1950-му году ФРГ достигла довоенного уровня производства, а к 1962 превосходила его в три раза.
Однажды после восстановления экономики Германии, ее выхода на первые позиции мирового рынка у Эрхарда спросили, в чем же залог успешного развития экономики. На это он ответил: «находчивость предпринимателей, дисциплинированность и трудолюбие рабочих и умелая политика правительства».
1950. «Экономическое чудо» — План Маршалла.
После окончания Второй мировой войны опустошенные земли Европы, и в особенности Германии, по плану Маршалла получили обширную финансовую помощь на восстановление экономики и промышленности. Экономика западной Германии восстановилась поразительно быстро. Этот беспрецедентный скачок был назван «экономическим чудом».
Представляется логичным, что по сравнению с конкурентами из других стран Европы, немецкие производители погрузчиков станут бороться крупные достижения. У них не только не хватало финансовых ресурсов в большинстве случаев, но также их бизнес-представительства практически исчезли в соседних странах. Они поняли, что сначала нужно создать местные компании, и после их открытия, расширять сеть дилеров и представителей в других странах. Одно из исключений этого правила компания Jungheinrich, которая открывала представительства в соседних странах с самого начала. Это решение дало важное стратегическое преимущество.
«Экономическое чудо» также коснулось компании Linde. Во время Второй мировой войны заводы компании в городах Хёлльригельскройт (близ Мюнхена), Бундесштадт-Кёльн, Майнц, Ашаффенбург сильно пострадали. И начав восстановление, к настоящему моменту подразделение погрузчиков включает в себя Guldner, Still-Esslingen и Wagner Schildkrote в Германии, Lansing Bagnall, Bonser, Henley and Saxby в Англии, OM-Carrelli Elevatori в Италии, Komatsu Forklift (35% владения) в Японии и Baker в США. Компания находится в топе рейтингов производителей погрузчиков с 1986 года.
Компания Linde позиционирует простую и понятную управленскую позицию –Общее производство и раздельный рынок сбыта.
Экономическое положение Германии после второй мировой войны и реформа Л. Эрхарда Текст научной статьи по специальности «История и археология»
Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Родионова Татьяна Николаевна
Денежная реформа 1948 г. В Западной Германии: экономические результаты и социально-политические последствия
Денежная реформа 1948 г. В Западной Германии: экономические, социальные и политические результаты
2010. 01. 030-031. Проблемы послевоенной Германии. (сводный реферат)
Рождение рыночного хозяйства (отрывок из книги «Благосостояние для всех»)
Экономические реформы в Советской оккупационной зоне Германии, 1945-1949 годы
i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Текст научной работы на тему «Экономическое положение Германии после второй мировой войны и реформа Л. Эрхарда»
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ГЕРМАНИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И РЕФОРМА Л. ЭРХАРДА
После завершения второй мировой войны население обширных территорий оказалось перед лицом неутешительной реальности: разрушения в результате бомбардировок союзников и военных действий, экономические диспропорции, всеобщий дефицит, проблемы психологического характера и необходимость объединения всех сил для скорейшего восстановления хозяйства и нормализации жизни населения. Открывалась новая страница истории немецкого народа. С будущим связывали лучшие надежды, но наследие было тяжелым. К концу войны немецкая экономика уже была подточена изнутри, плюс значительные разрушения в результате военных действий, демонтаж оборудования, необходимость выплаты репарационных платежей, и прочие сложности. И тем более интересным представляется опыт возрождения Германии, неожиданный успех, превзошедший аналогичные достижения соседних, менее пострадавших в результате войны стран.
Внешне сложность экономической ситуации в послевоенной Германии проявлялась в том, что страна была полуразрушена, магазины — пусты, дефицитными стали практически все товары, действовала карточная система обеспечения населения самыми необходимыми продуктами в соответствии с установленными минимальными нормами. Не хватало самого необходимого: питания, одежды, медикаментов. В то же время денежные каналы были переполнены обесцененными денежными знаками -рейхсмарками (РМ), на которые ничего нельзя было купить из-за всеобщего дефицита либо баснословных цен на «черном рынке». Производство, где оно сохранилось, по инерции продолжало работать, но не могло и близко обеспечить потребности населения.
Наряду с последствиями разрушений, основные причины бедствий коренились в самом механизме функционирования экономики в предшествующий период, в процессах управления и распределения. От предыдущего периода экономика унаследовала формировавшуюся, начиная с середины 30-х годов, систему жесткого регулирования народного хозяйства при сохранении частной собственности на средства производства. Еще в 30-е годы многие хозяйственные решения в целях снижения безработицы, недопущения роста цен, развития приоритетных отраслей принимались волюнтаристски, без учета критерия экономической эффективности, часто по принципу ликвидации узких мест. Вольное обращение с денежной системой и ценами, выпуск избыточного количества денег, установление единых твердых цен привели к тому, что последние перестали служить источником информации для принятия производственных решений и более не способствовали соблюдению эквивалентности обмена. Производство и распределение осуществлялось на основе четырехлетних планов. В результате создания новых искусственных условий обозначилась опасная тенденция погони за мнимыми целями. Например, естественным стало стремление к максимизации доли инвестиций в создаваемом национальном доходе и минимизации потребления. Изменилась отраслевая структура производства. Сократилась доля потребительских товаров [1, с.28]. Возникший дисбаланс со временем только усиливался. Идеология управляла экономикой. Представители промышленных кругов, ощущая нестабильность положения, еще во время войны предпринимали попытки исследования реальной ситуации и поиска возможных вариантов её оздоровления.
По окончании военных действий требовалось не просто восстановить разрушенное, но реорганизовать всю систему экономических взаимосвязей, настроить ее на достижение желаемых конечных результатов. А для этого требовалось в полной
мере возобновить действие рынка. Этот процесс в любом случае не мог быть безболезненным. И далеко не все были согласны именно с таким вариантом восстановления. Многим казалось, что сохранение плановой системы и централизованного управления являются более надежной основой стратегии экономического развития страны.
Известным является факт, что после войны, по решению стран-победителей, Германия была разделена на 4 оккупационные зоны — советскую, американскую, английскую и французскую. Постепенно между союзниками выявились и стали нарастать разногласия относительно конкретных мероприятий и конечных целей восстановительного процесса. Согласованные действия во всех четырех секторах стали практически невозможны. Единую позицию заняло руководство лишь американской и английской зон, что в сентябре 1946 года ознаменовалось их объединением в так называемую «Бизонию». Экономическое пространство каждой отдельной зоны было обособлено и относительно стеснено. В этом смысле объединение зон и усилий союзников предоставило бы больший простор для активизации восстановительных сил. Позже к «Бизонии» примкнула и французская зона, так что экономическая реформа стартовала в июне 1948 года сразу на территории этих трех оккупационных зон, а затем, с сентября 1949 года, была продолжена в рамках нового государственного образования — ФРГ. Она вошла в историю как одна из наиболее успешных. Ее осуществление неразрывно связано с именем немецкого экономиста и государственного деятеля, директора департамента экономики объединенной англоамериканской зоны (1948-1949), а затем министра экономики ФРГ (1949-1963) -Людвига Эрхарда.
Чтобы по достоинству оценить мероприятия и итоги реформы, необходимо, прежде всего, приблизиться к осмыслению тяжести реальной экономической ситуации Германии в первые послевоенные годы — до июня 1948 года (см. также [1, с.39, 58-60]).
Сопоставление ряда обобщенных цифровых данных по всем четырем зонам с прежними данными Немецкого рейха свидетельствует о росте населения и серьезном снижении его обеспечения. Утомление, подавленное состояние, неустроенность быта, большая трата времени и сил на получение самых необходимых продуктов и предметов потребления не способствовали трудовым усилиям населения. Питание было скудным. В число распределяемых нормируемых товаров входили хлеб, картофель, сахар, жир, мясо, рыба, сыр, молоко. При всех минусах это было спасением, так как все же позволяло в тех критических условиях обеспечить скудный рацион [5, Б. 193(23)]. В зависимости от наличия продовольствия нормы на человека могли колебаться. Так, в разные периоды на 4 недели полагалось от 5 до 10 кг хлеба, 8-12 кг картофеля, 250725 г сахара, 500-800 г мяса, 470-900 г рыбы, 62,5-125 г сыра и 1,4-4 л молока, 200460 г жира [7, Б.33-34].
Потребление просчитывалось также в калориях и было неодинаковым для различных категорий населения. Различали обычных потребителей, представителей тяжелого труда, изнурительного труда и т.п. Однако фактически получаемые рационы для всех категорий часто были занижены по сравнению с нормами. В снабжении периодически наблюдались кризисные ситуации, когда суточное потребление едва достигало 800 калорий. В результате ширился черный рынок и продажа продовольственных карточек [7, Б.32,35].
В сельской местности за счет самообеспечения реальное суточное потребление, как правило, повышалось на 200-300 калорий. Во французской же зоне, напротив, ежедневное потребление было на 200-300 калорий ниже ввиду недостатка продуктов питания, так как французские оккупационные власти снабжались за счет продукции местного сельскохозяйственного производства, не отличавшегося высокой производительностью, и не осуществляли никаких поставок извне [7, Б. 36]. В
результате во французской зоне в мае-июне 1948 года дело неоднократно доходило до голодных забастовок [5, 8.192 (22)].
Производительность труда во всех зонах оставляла желать лучшего, несмотря на то, что уровень квалификации работников после войны превышал требования имевшихся в наличии рабочих мест и, тем самым, представлял собой один из резервов роста производства. В Бизонии в начале 1948 года производительность промышленных рабочих в единицу времени составляла лишь 60% от уровня 1936 года [5, 8.192 (18,21)].
По продолжительности рабочая неделя после войны, как и прежде, официально соответствовала 48 часам. Однако реально на производстве работали не более 40 часов в неделю [5]; согласно другому источнику, в 1947 году рабочая неделя составляла 39,1 часа [3, с.34]. Иногда рабочие договаривались о пятидневной рабочей неделе вместо официально установленной шестидневной [5, Б. 192 (20)] с целью более эффективного использования этого времени, например, для приобретения дополнительных продуктов питания.
Ввиду растущей инфляции, обесценения заработков и отсутствия возможности свободно покупать необходимые продукты заинтересованность работников в результатах труда и успехе производства в целом была крайне низкой. По официальным относительно низким ценам можно было приобретать товары лишь в ограниченном количестве и только при наличии права на покупку. По этим же причинам стремление заработать на стороне было также незначительным (к тому же это запрещалось законом).
На «черном рынке» цены «зашкаливали». Средний заработок не позволял пользоваться его услугами. Известно, что в мае 1948 года в Гамбурге на «черном рынке» 1 кг ржаного хлеба стоил 9,50 РМ, а одно яйцо — 8 РМ, тогда как заработная плата квалифицированного рабочего за восьмичасовой рабочий день составляла всего 10 РМ [5, Б. 193(24,25)].
С целью стимулирования трудовых усилий фирмы часто шли навстречу своим рабочим, уступая им некоторое количество производимой продукции по легальным ценам, либо выменивали необходимую продукцию на других предприятиях, т.е. осуществляли так называемые компенсационные сделки. Другой причиной широкого распространения компенсационных сделок были сложности обеспечения предприятий товарами производственного назначения: сырьем, материалами, полуфабрикатами, энергией.
Чаще компенсационные сделки совершались нелегально, так как это было запрещено законом [5, Б. 193(26)]. Однако не менее 50% всех коммерческих сделок до валютной реформы 1948 года осуществлялось именно в форме компенсационной торговли. Ее распространение подстегивалось всеобщим дефицитом, усилением инфляции и нежеланием продавать произведенные товары за рейхсмарки по легальным ценам. Понимая это, власти, несмотря на официальные запреты, относились к компенсационным сделкам довольно снисходительно. И даже учреждения союзников прибегали к подобным действиям в целях стимулирования производительности труда и производства.
Ввиду деформации системы цен пропорции обмена при компенсационных сделках, естественно, не соответствовали искусственно установленным официальным ценам. Так, на покрышки, которые официально стоили 100 РМ, можно было выменять изделия текстильной промышленности, оцениваемые в 200-300 РМ [6, Б.97]. Компенсационный обмен был сложен и требовал многих усилий, так как выстраивались длинные обменные цепочки.
Импорт сырья также сопровождался сложностями. Ранее немецкие предприятия имели разветвленные связи, и отказаться от привозного сырья было затруднительно. Но его надо было оплачивать за счет экспорта, тогда как стимулы к экспорту продукции
были минимальны. В результате экспортная выручка была недостаточна для оплаты требуемого количества сырья. Власти пытались исправить положение, выделяя сырье для экспортных заказов и уступая предприятиям 5% валютной выручки, которые могли быть потрачены ими по собственному усмотрению на нужды производства. Но это не могло кардинальным образом улучшить ситуацию.
Серьезнейшую проблему представляло обеспечение энергией, что было связано, прежде всего, с падением объемов добычи угля.
Важным фактором, определяющим возрождение производства, было состояние парка оборудования и осуществляемые капитальные вложения. Значительную проблему в этом смысле представлял демонтаж оборудования, проводимый в той или иной степени во всех оккупационных зонах с целью получения компенсаций и недопущения восстановления прежних военных производств. Только в Бизонии по плану оккупационных властей полному закрытию и демонтажу подлежали 1636 фабрик и заводов [1, с. 45]. Это снижало имевшийся потенциал производства, затрудняло обеспечение занятости населения, снабжение его необходимой продукцией, а также осуществление репарационных платежей.
Разруха, дисбаланс в области ценовой политики и инфляция привели к деформации целей послевоенного производства. Предприятия не стремились произвести и прибыльно реализовать конечный продукт. В этот период естественным стало желание переждать, сохранить само производство, его квалифицированные кадры и накопить, по возможности, факторы его будущей деятельности. Накапливать запасы готовой продукции было проблематично. В условиях дефицита товаров формально проще было объяснить и оправдать запасы сырья, полуфабрикатов, незавершенного производства, которые при случае можно было быстро превратить в готовую продукцию.
Так, по статистике земли Гессен 14 ее предприятий в 1947 году имели запасы, почти в два раза превышавшие уровень 1936 года. При этом их хватило бы для непрерывного производства в течение 12 месяцев, в отличие от двухмесячных запасов 1936 года [5, с.197]. Немалыми представлялись также запасы и в области кустарного (ручного) производства.
Способствуя ощущению относительной надежности, защищенности, подобное накопительство имело и отрицательные последствия. Вполне оправданным является мнение, что в целом сырья было достаточно для значительно больших объемов производства [5, Б. 196 (35)], но доступ к ним был осложнен, и народное хозяйство несло значительные потери. Так преодоление одних проблем способствовало появлению других.
Роль рыночных факторов в послевоенной Германии была сведена к минимуму. При условии отсутствия цен как носителя и источника информации о рыночной ситуации решения принимались на основе количественных данных, получаемых непосредственно от клиентов или поставщиков. Производство было дезориентировано.
Мало кто верил в возможность быстрого возрождения страны, и далеко не все этого искренне желали. Первый план, выработанный на основе Потсдамских решений, предполагал ряд ограничений для немецкой промышленности и предусматривал восстановление объемов производства лишь на уровне 50-55% выпуска 1938 года или 65% 1936 года [3, с.23]. Он не был осуществлен ввиду отсутствия экономического единства страны. Второй план был введен военными властями на территории Бизонии с 29 августа 1947 года. Он давал право восстановить промышленность в полном объеме 1936 года, хотя и здесь имелись ограничения. Но производственные мощности к этому времени упали настолько, что соответствовали лишь 60% уровня 1936 года [3, с.24].
По данным официальной статистики, реальные объемы промышленного производства Бизонии составляли в 1946 году лишь 33%, а в 1947 — 36-39% от уровня
1936 года. И это без учета роста населения ввиду притока беженцев и эмигрантов. В первом полугодии 1948 года общий индекс производства достиг только 50% от 1936 года. По замечанию профессора Репке, Германия была уничтожена и приведена в хаотическое состояние до такой степени, что никто, не будучи очевидцем происходящего, не мог себе этого представить [3, с.25].
Главным «архитектором» экономического подъема Германии принято считать немецкого экономиста Л. Эрхарда. Действительно, его убеждения и настойчивость сыграли важную роль в проведении экономических преобразований. Хотя, не умоляя его заслуг, следует отметить, что не все мероприятия были проведены именно по его решению. Так, Эрхарду иногда ошибочно приписывается осуществление валютной (денежной) реформы, которая была проведена всецело по плану военной администрации, несмотря на то, что параллельная работа велась и немецкой стороной.
Эрхард начал свою политическая карьеру в 1945 году в возрасте 48 лет, когда ему, не запятнавшему себя сотрудничеством с фашистскими властями и организациями, была предложена должность экономического советника при американской военной администрации Верхней и Средней Баварии, а с сентября 1945 года — пост министра экономики Баварии в правительстве В. Хёгнера (который он занимал до декабря 1946) [1, с.37,41-42,55-56].
Примерно с этого же времени со стороны американской администрации началась активная подготовка к проведению предстоящей денежной реформы в Германии. Ее необходимость ни у кого не вызывала сомнений. Специалисты писали о парализующем действии избытка денежной массы с его катастрофическими экономическими и социальными последствиями [2, с.140]. Для оккупационных властей весомым аргументом в пользу экономических преобразований стали ощутимые затраты по обеспечению своих зон самым необходимым ввиду недостатка местного производства. Так, для Англии и США эти затраты обещали быть в размере соответственно порядка 80 млн. фунтов и 600 млн. долларов ежегодно [1,с.58)].
С марта 1946 года в Германии около 2 месяцев работала группа американских финансовых экспертов, результатом деятельности которой стал «План Колма-Голдсмита-Доджа» или «План ликвидации военного финансирования и финансовой реабилитации Германии» [1, с.62-64]. Именно он и лег позже в основу валютной реформы. Однако, осознавая непопулярность предстоящих мер, рассчитывали осуществить их под ответственность вновь создаваемых немецких органов власти. Поэтому годом позже аналогичная задача по разработке программы денежной реформы была официально поставлена перед немецкой стороной. Тогда ею занялась экспертная группа Особого отдела по вопросам денег и кредита при Экономическом совете Бизонии, начальником которого был назначен Л. Эрхард. Экспертная группа под его руководством заседала с октября 1947 по середину апреля 1948 года [1, с.57]. Ее выводы были аналогичны плану Колма-Голдсмита-Доджа, с той лишь разницей, что Эрхард обратил внимание еще на две вещи: возможность и необходимость «увязать валютную реформу с реформой всего хозяйства», а также не только декларировать, но и обеспечить справедливое распределение бремени готовящейся реформы [1, с.65].
2 марта 1948 года Эрхард был утвержден Экономическим советом на должность директора Управления экономики Бизонии, продолжая одновременно руководство экспертной группой. Итогом ее работы явился представленный во второй половине апреля 1948 года «Проект закона по реорганизации денежной системы» или «Хомбургский план» (по названию пункта недалеко от Франкфурта, где размещался Особый отдел по вопросам денег и кредита).
В процессе работы немецкая сторона была лишена информации о планах союзников и не подозревала, что в конце 1947 года в США уже были отпечатаны новые денежные купюры [1, с.66]. Поэтому состоявшееся далее в конце апреля — мае 1948
года «согласование» американского и немецкого проектов носило чисто формальный характер и, по сути, представляло собой ознакомление немецкой стороны с американским вариантом без обозначения конкретной даты.
Предложения немецкой стороны по «справедливому распределению бремени» и дополнению валютной реформы дальнейшими экономическими преобразованиями в духе возрождения рыночной экономики не были восприняты оккупационными властями. Л. Эрхард, будучи твердо убежден в их необходимости, но не имея возможности действовать напрямик, предпринял рискованную попытку пойти окольным путем. В дополнение к действовавшему тогда закону «О рационировании сырья и промышленной продукции» и соответствующей инструкции Экономического совета по его применению Эрхарду удалось представить в Экономический совет и добиться утверждения нового закона «О принципах хозяйственной структуры и политике цен после денежной реформы». Последний, принятый 18 июня 1948 года, ввиду неоднозначности формулировок позволял расширенно трактовать предоставленные немецкому правительству полномочия и, таким образом, открывал возможность для проведения в жизнь его собственных решений. Независимо от принятия названного закона, в тот же день Эрхард неожиданно для него был проинформирован американской администрацией о начале денежной реформы. Поставленный перед фактом, директор Департамента экономики «Бизонии» был оскорблен. Ситуация оказалась сложной и для него, и для оккупационных властей. Интересы дела заставили Эрхарда сдержаться, и он принял единственно правильное в тех условиях решение: он поехал на радио, и население узнало о реформе из его официального заявления.
Долгие предварительные консультации и согласования между союзниками (до последнего момента ряд требований и условий выдвигала французская сторона) сделали возможным проведение единой валютной реформы сразу в рамках трех западных зон. В основу ее проведения легли четыре закона [5, Б.217]. 20 июня 1948 года вступили в действие эмиссионный закон, регулирующий выпуск банкнот через Банк немецких земель, и валютный закон, объявивший о вступлении в силу немецкой марки с 21 июня 1948 года. Переводной закон (иш81е11ип§8§е8е12) от 27 июня 1948 года регулировал преобразование кредитов денежными институтами и долговых отношений различных субъектов экономической деятельности. Также сюда можно отнести закон о блокировании счетов (Бе81коп1;о§е8е12) от 4 октября 1948. В последующие годы они были дополнены еще целым рядом правовых положений [5, Б.217].
Непосредственное проведение реформы было возложено на Банк немецких земель. С учетом всех манипуляций обменное соотношение старых РМ к новым немецким маркам составило в среднем 100 к 6,5. Тем самым платежеспособный спрос был сильно ограничен. Новая валюта обладала достаточной покупательной силой, чтобы у населения, наконец, появился стимул зарабатывать. Если в апреле 1948 года для большинства населения основной проблемой была нехватка продуктов питания, одежды и обуви, и только 12% опрошенных ставили на первое место недостаток денежных средств, то в августе 1948 вышеназванные проблемы уже отмечались соответственно 9 и 59% населения, что, безусловно, свидетельствовало об успехе денежной реформы [5, Б.222-223].
Считая, что одна только денежная реформа не сможет полностью реализовать свой потенциал и будет упущен благоприятный шанс для осуществления дальнейших экономических преобразований, Эрхард взял на себя ответственность за либерализацию цен и продолжение экономической реформы. 20 июня 1948 года, одновременно с началом денежной реформы, он опубликовал подготовленные им ранее документы, согласно которым отменялось около 90% прежних инструкций по квотированию и контролю за ценами [1, с.81-82]. Подконтрольными оставались лишь
цены на продукты питания, квартплату, почтовые и транспортные услуги, а также на некоторые виды сырья. Возмущению военной администрации не было предела. И только необъяснимая, основанная на интуиции благосклонность генерала Клея чудом спасла Эрхарда и сохранила за ним его высокий пост.
Эрхард был твердо уверен в действенности проводимых им решений. Он был последовательным сторонником свободной конкурентной рыночной экономики, преимущества и социальную роль которой неоднократно разъяснял в своих публикациях и выступлениях. Экономика должна подчиняться естественному регулированию, сообразующемуся с истинными разнообразными потребностями населения и наивысшей экономической эффективностью производства. Вместе с тем, по его мнению, именно рыночная экономика ведет и к достижению социальных целей, так как ввиду наличия конкуренции создает максимальные преимущества как для более успешных («социальных») производителей, так и для потребителей. Эрхард считал, что непосредственная помощь должна быть оказана лишь истинно нуждающимся в ней по состоянию здоровья, возрасту или другим подобным причинам, а для большинства населения, способного позаботиться о себе, необходимо создать здоровые экономические условия, когда достижение общественно значимых целей будет стимулироваться личной заинтересованностью работника в оплате своего труда.
Действительно, с либерализацией цен со стороны производства и торговли прекратилось стремление наращивать запасы. Магазины наполнились, наконец, товарами. Ввиду бессмысленности дальнейших накоплений и нехватки денежных средств предприятия должны были приступить к переработке накопленных полуфабрикатов. Обнаружился недостаток инвестиционного капитала [2, с.144]. Промышленность откликнулась на реформы резким подъемом производства [6, Б.86-87]. В первой половине 1948 года был зафиксирован рост на 50%, в 1949 году — еще на 25% [2, с.133]. Заинтересованность в заработке привела к увеличению рабочей недели за июнь 1948 — март 1949 года во французской зоне в среднем на 17%, в «Бизонии» — на 10% [5, Б.223 (177,178)]. По новым правилам добровольная сверхурочная работа не облагалась подоходным налогом [1, с. 89]. Часовая производительность труда в «Бизонии» выросла за тот же период на 30% [5, с. 223 (179)]. Стремление к наращиванию производства было подкреплено также улучшением продовольственного положения благодаря увеличению гуманитарных поставок из-за рубежа, а во французской зоне — также вследствие хорошего урожая и снижения заимствований со стороны оккупационных властей [5, с. 223 (181)].
Однако жизнь многообразна. И преобразования не могли проходить гладко. Реформа сопровождалась множеством нюансов и сложностей. Так, вскоре был зафиксирован рост безработицы, что вызвало критику проводимой политики, но, вместе с тем, увеличилась и занятость [5, Б. 224 (186)]. Вероятно также, что до реформы часть людей, не имеющих регулярной работы, не заявляла о себе как о безработных [5, Б. 224]. По мнению З. Щульца, главной причиной безработицы являлся большой наплыв беженцев и эмигрантов из восточных областей — за 2-3 года около 8 млн. [2, с.143], а к 1950 году численность населения на территории Западной Германии возросла по сравнению с довоенным периодом на 12 млн. человек (1, с.105).
Другая проблема заключалась в значительном росте цен на легальном и черном рынках. Это не коснулось лишь продуктов питания, в отношении которых продолжали действовать твердые цены [2, с.143]. Но они же были причиной сохранения черного рынка. Хотя разница тех и других цен была теперь уже не так велика [5, Б.223].
Возможность нового развития инфляции вызывала опасения и сомнения в правильности выбранного пути. Но Эрхард проявил твердость и сохранил курс на возрождение рыночной экономики. На противодействие инфляции была направлена кредитная политика. Важную роль в этот период сыграло соглашение с профсоюзами и
некоторое сдерживание роста заработной платы [2, с.143]. Принятые меры достигли цели. В конце 1948 года цены стабилизировались. Таким образом, всего за полгода был достигнут желаемый перелом ситуации, переход от централизованно-распределительной к денежно-рыночной экономике. «Рынок продавца» был преобразован в «рынок покупателя» со всеми вытекающими отсюда последствиями.
С образованием ФРГ и формированием первого правительства, Л. Эрхард в августе-сентябре 1949 года принял активное участие в предвыборной компании Аденауэра, разрабатывая экономический раздел партийной программы ХДС. После победы ХДС на выборах, как и планировалось, Эрхард занял в правительстве Аденауэра должность министра экономики. Оставаясь на этом посту 14 лет, Эрхард имел возможность продолжить главное дело своей жизни. Под его руководством немецкая экономика хорошо проявила себя даже в кризисные годы. Он победил. Экономический рост продолжался, и за период 1948-1957 годов производство промышленной продукции увеличилось более, чем в 4 раза [3, С.328]. Эрхард и впоследствии продолжал бороться за экономические успехи страны, последовательно выступая против любого ограничения конкуренции, вел длительную борьбу за антикартельный закон, подчеркивал значимость экономических достижений для решения социальных проблем в обществе. Не все задуманное удалось. Но он добился главного, ради чего стоило работать, — подъема экономики, значительного повышения жизненного уровня населения и в значительной степени реабилитации немецкого народа в глазах мирового сообщества. А опыт Германии вдохновляет теперь своим примером другие страны.
1. Зарицкий Б.Е. Людвиг Эрхард: секреты «экономического чуда». М.: Изд-во БЕК, 1997.
2. Шульц З. Реформа Эрхарда. // Вопросы экономики. 1991. № 8. С.132-154.
3. Эрхард Людвиг. Благосостояние для всех / Пер с нем. М.: Начала-Пресс, 1991.
4. Эрхард Л. Полвека размышлений: Речи и ст.: [Пер. с нем./ Предисл. Л.Пияшевой]. М.: Руссико,1993.
5. C.Buchheim, Die Waerungsreform 1948 in Westdeutschland, in: VfZ, Sonderdruck aus Heft 2,1988. S.189-231.
6. C.Buchheim, Zur Kontroverse ueber den Stellenwert der Waerungsreform fuer die Wachstumsdynamik in der Bundesrepublik Deutschland, Akademiebeitraege zur politischen Bildung, Band 23,1989, S.86-100.
7. H.Winkel, Die Wirtschaft im geteilten Deutschland 1945-1970. Wiesbaden, 1974.
Как германия восстановилась после второй мировой войны
70 лет назад, 27 февраля 1953 года, в Лондоне ФРГ заключила с группой международных кредиторов соглашение о реструктуризации своего внешнего долга (London Debt Agreement, LDA). Условия договора оказались максимально комфортными: в частности, была списана половина задолженности. Исследователи отмечают, что это, пожалуй, единственный случай, когда реструктуризация изначально была направлена на то, чтобы на деле помочь должнику вернуться на траекторию устойчивого роста. Например, Россия после распада СССР не получила от Запада ни плана Маршалла, ни списания советских долгов.
К моменту, когда в Лондоне было заключено долговое соглашение, в Германии уже полным ходом шло восстановление экономики, ставшее возможным благодаря курсу на социальную рыночную экономику, осуществляемому канцлером Конрадом Аденауэром и министром экономики его правительства Людвигом Эрхардом. Огромную роль сыграли и деньги, полученные от США в рамках плана Маршалла, реализация которого началась в 1948 году. Но долговая проблема камнем висела на шее правительства ФРГ.
К моменту подписания LDA Германия фактически не платила по многим из своих обязательств около 20 лет, начиная с 1933 года, когда к власти пришли национал-социалисты. Они отказались признавать репарации, возникшие в результате Версальского мирного договора 1919 года, и перестали погашать займы, взятые для их выплаты. С 1939 по 1945 год военное положение препятствовало осуществлению каких-либо платежей, а с 1945 года «такие платежи, как правило, были приостановлены», указывается в LDA. После 1945 года Франция, Великобритания и США начиная с 8 мая 1945 года «оказывали Германии экономическую помощь, которая внесла существенный вклад в восстановление немецкой экономики», но эта помощь не была безвозмездной, что увеличило размер задолженности.
Предметные переговоры по долгам велись с начала 50-х. Франция, Великобритания и США создали Трехстороннюю комиссию по долгам Германии, которая как раз и занялась подготовкой соглашения с ФРГ. Кредиторы и немецкое правительство провели несколько раундов переговоров и конференций в Бонне и Лондоне. Итоговый документ был подписан 27 февраля 1953 года и вступил в силу в сентябре того же года после ратификации парламентами ФРГ и участников комиссии. Помимо указанной тройки, к LDA присоединились Бельгия, Канада, Цейлон, Дания, Греция, Иран, Ирландия, Испания, Италия, Лихтенштейн, Люксембург, Норвегия, Пакистан, Швеция, Швейцария, Южно-Африканский Союз и Югославия. Соглашение было заключено на равных, то есть ФРГ выступала полноправным участником договора, а не выплачивала что-то как проигравшая страна. Если бы погашение стало слишком обременительным для правительства ФРГ, то страны-кредиторы пошли бы на смягчение условий соглашения.
В соглашение вошли и репарационные долги, и задолженность, образовавшаяся после 1945 года. Общая сумма составила почти 30 млрд марок. Это составляло около четверти ВВП страны на момент подписания договора и почти 100% от ВВП 1938 года — последнего года перед началом Второй мировой войны. Кредиторы согласились списать половину этой суммы.
Другие условия LDA также были максимально комфортными для Германии. В частности, размер платежа не мог превышать 3% от экспортных доходов страны, причем выплаты осуществлялись только при положительном сальдо торгового баланса. Срок погашения был растянут на 30 лет, до 1958 года осуществлялись платежи только по долгам, возникающим из-за невыплаченных процентов. После окончания пятилетней отсрочки выплаты были фиксированными и составляли 765 млн марок в год. Последние фиксированные выплаты Берлин осуществил в 1983 году, но в LDA также был пункт об отложенных платежах на период после объединения страны. Этот момент наступил в 1990 году, и 239,4 млн немецких марок репараций по Версальскому договору возвращались следующие 20 лет. Последний платеж был произведен в октябре 2010 года. Таким образом, на то, чтобы полностью расплатиться, Германии потребовался 91 год.
Развитие не для всех
По оценкам экспертов, LDA стало одним из факторов, обеспечивших ускоренное послевоенное восстановление ФРГ. Об этом, в частности, писали такие экономисты, как Тома Пикетти и Джеффри Сакс. Одно из последних исследований на эту тему вышло в 2019 году: статья «Экономические последствия Лондонского долгового соглашения 1953 года» (“The economic consequences of the 1953 London Debt Agreement”) была опубликована в The European Review of Economic History. Авторы — Грегори Галофре-Вила, Кристофер М. Мейснер, Мартин Макки и Дэвид Стаклер — строят свой анализ на наборе данных, включающем официальные ежемесячные отчеты Центрального банка ФРГ начиная с августа 1948 года. С 1953-го по начало 1970-х годов эти отчеты содержат многочисленные статистические данные и специальные выпуски по LDA.
Исследователи приходят к выводу, что LDA способствовало экономическому росту, создав бюджетное пространство для государственных инвестиций и социальных расходов, восстановив полную конвертируемость немецкой марки и стабилизировав инфляцию. Соглашение привело к «значительному и статистически значимому увеличению реальных социальных расходов на душу населения по сравнению с другими категориями расходов». Кроме того, урегулирование долгового вопроса способствовало реинтеграции Германии в мировые рынки. Также отмечается, что привязка выплат к экспорту стимулировала другие страны покупать немецкие товары.
Восстановительные работы в Западном Берлине, финансируемые в рамках плана Маршалла, 1949 г. Фото: Wikimedia Commons
«Наш анализ предоставляет доказательства, согласующиеся с идеей о том, что LDA способствовало ускорению экономического роста, высвобождая ресурсы для внутренних инвестиций и стабилизируя финансы Германии. LDA помогло проложить путь к “Wirtschaftwunder”, или “чуду на Рейне”», — отмечают авторы исследования. Они подчеркивают и тот факт, что реструктуризация долга была связана с планом Маршалла и являлась частью широкого спектра мер по восстановлению Европы.
В статье также делается краткий анализ современного опыта управления долгами в сравнении с LDA. В частности, в 2012 году премьер-министр Греции Алексис Ципрас призвал к аналогичному облегчению греческого долга. Кредиторы пошли на реструктуризацию, но она была далека от тех условий, что были обеспечены для ФРГ в 1953 году. Авторы отмечают, что долговой кризис Германии возник в контексте двух масштабных разрушительных мировых войн, в результате которых погибло 60–80 млн военных и гражданских лиц и была разрушена инфраструктура. Германия также составляла 15,4% населения Западной Европы в 1953 году против греческих 2,1% в 2012-м. «Более того, Германия была важным союзником в холодной войне и возглавляемой США борьбе против экспансии Советского Союза», — говорится в статье.
При этом опыт заключения LDA показывает, что облегчение долгового бремени может помочь стимулировать экономический рост и заложить основы для более справедливых финансовых результатов. В тексте LDA дается уникальная по нынешним временам оговорка, что стороны заключают соглашение, «желая устранить препятствия для нормальных экономических отношений между Федеративной Республикой Германия и другими странами и тем самым внести вклад в развитие процветающего сообщества наций».
Исследователи подчеркивают, что сегодня страны занимают деньги у МВФ на значительно более жестких условиях. В то время как в LDA выплаты по долгам были ограничены 3% от стоимости годового экспорта, в 2013 году МВФ определил соотношение выплат к экспорту как «устойчивое» на значительно более высоком уровне. Так, в Марокко это 15,3%, в Бурунди — 13,7%, для стран Карибского бассейна и Латинской Америки это 15–20% (16,8% в Гренаде, 17,1% в Сальвадоре, 20,8% в Коста-Рике, 25,9% на Ямайке, 28,2% в Бразилии), а в Восточной Европе и бывшем СССР показатель намного выше (например, 42,3% на Украине и 46,4% в Армении).
Авторы уверены, что LDA «было специально разработано для того, чтобы помочь Германии расти, и всегда ставило во главу угла экономическое здоровье Германии, а не погашение долга». Это потребовало значительных жертв со стороны кредиторов и внедрения механизмов, позволяющих избежать любого риска стагнации немецкой экономики под бременем долговых выплат. «Именно в этом отношении наиболее разителен контраст с недавней и текущей политикой в отношении южных стран еврозоны. Мы могли бы с готовностью согласиться с тем, что внешнеполитические мотивы Германии и других европейских стран в конце 2000-х и начале 2010-х годов сильно отличаются от мотивов США и их союзников в 1950-х годах, но факт остается фактом: программа, направленная на восстановление финансов стран еврозоны с крупной задолженностью, преследовала цель, приоритетом которой были погашение долга и экономические реформы (посредством мер жесткой экономии), а не восстановление пострадавших экономик путем значительного сокращения долга», — резюмируют они.
Алексис Ципрас, фото: europar.europa.eu
Греческий долговой кризис продолжался не один год, и многие экономисты вспоминали LDA. Так, Джеффри Сакс в статье для The Guardian призывал «позволить Греции извлечь выгоду из немецкой истории». Он подчеркивал, что нельзя ставить вопрос о том, заслужила ли Греция облегчения долгового бремени по образцу 1953 года, а нужно осознать, что Греции это жизненно необходимо. «Кто чего “заслуживает”, остается трудным вопросом. Однако, как и в случае с Германией в 1953 году, правильный вопрос заключается в том, нуждается ли Греция в облегчении долгового бремени и должны ли Германия и другие кредиторы это сделать. На это ответ однозначен», — отмечал он. Джеффри Сакс также вспомнил классическую работу Джона Кейнса «Экономические последствия мира», написанную знаменитым экономистом по следам Парижской мирной конференции и Версальского договора, где он выступал против наложения на Германию огромных репараций.
Стоит напомнить, что Греция вошла в долговой кризис в 2012 году. Несмотря на целую череду реструктуризаций своих долгов, а также масштабную программу бюджетной экономии, которая привела к резкому снижению уровня жизни в стране, задолженность фактически только выросла за последнее десятилетие. Если на начало 2012 года она оценивалась в 172% ВВП, то 2022 год страна завершила с показателем 193%. Государственный долг Греции, включая гарантии правительства, составил на 31 декабря 2022 года 400,275 млрд евро, тогда как на 31 декабря 2021 года он составлял 388,337 млрд евро.
Россия заплатила за все
Свой опыт урегулирования долговой проблемы есть и у России. После распада СССР страна взяла на себя весь объем задолженности Союза, который оценивался в 70–80 млрд долларов. Несмотря на многочисленные раунды переговоров, единственное, чего удалось добиться новым российским властям, которые проявляли максимум лояльности к Западу, — это реструктуризации по срокам и параметрам погашения. Впрочем, это был вынужденный шаг: в 1992–1995 годах предстояло в сумме выплатить несколько десятков миллиардов, которых у России просто не было. Так, платеж на 1994 год составлял 16 млрд долларов. Но ни Парижский, ни Лондонский клубы кредиторов, ни бывшие члены СЭВ и соцлагеря не пошли на списание.
Для погашения старых долгов брались новые, копились проценты по отложенным долгам. По данным годового отчета Банка России за 1994 год, «Россия вступила в 1994 год с официальной внешней задолженностью в 112 млрд долларов (104 млрд долларов — задолженность бывшего СССР, 8,8 млрд долларов — новая задолженность России)». «Проблема внешней задолженности России определяется как накопленной суммой долга, так и его структурой, приведшей к высокой концентрации платежей по его обслуживанию в первой половине 90-х годов. Коэффициент обслуживания долга (отношение обслуживания долга по графику — основной долг и проценты — к общему экспорту товаров и услуг) для России составлял 27%, превысив критический уровень 25%», — говорится в документе. Напомним, что для ФРГ по LDA он составлял 3%.
В дальнейшем долги государства только нарастали, и лишь в начале 2000-х, когда начался рост цен на углеводороды, правительство смогло ускоренными темпами начать гасить внешний долг. По данным ЦБ РФ, на 1 октября 2022 года непогашенный долг бывшего СССР составил 300 млн долларов.
Б. Ельцин, М. Козырев, Е. Гайдар (слева направо), фото: Wikimedia Commons
В начале 90-х российские власти рассчитывали на то, что Запад оценит односторонние уступки, например вывод войск из Восточной Европы, и поможет стране деньгами, предоставив нечто вроде плана Маршалла. «Так или иначе, мы были первым посткоммунистическим правительством России. И мы, придя к власти, очень надеялись на западную помощь. И были удивлены и разочарованы тем, что получаем крайне мало. В 1992 году мы получили 1 млрд долларов от МВФ. И ничего — от западных правительств», — говорил Петр Авен, министр внешнеэкономических связей в правительстве Егора Гайдара, в интервью для «Форбс» с Джеймсом Бейкером, занимавшим пост госсекретаря в администрации Джорджа Буша — старшего. Авен говорил, что «мы сначала даже не могли договориться на нормальных условиях с Парижским клубом», и это удалось сделать только «после непосредственного вмешательства американского посла в Москве Боба Страуса». «Для Гайдара, Козырева, для меня и моих коллег полная неготовность абсолютного большинства западных лидеров видеть в нас не соперников, а партнеров на первых порах оказалась настоящим шоком. Правда, мы быстро к этой ситуации адаптировались», — отмечал он.
На вопрос Авена, почему США и Запад не предоставили России финансовой поддержки, не разработали новый «план Маршалла», Джеймс Бейкер ответил: «Было очень трудно обосновать экономическую помощь России, с которой мы боролись 40 лет. План Маршалла в то время был абсолютно невозможен: американское общество не могло его поддержать — ни тогда, ни позже».
Через десять лет после этого интервью и через тридцать лет с того момента, как Петр Авен пытался договориться с Вашингтоном по долгам РФ, он оказался в санкционных списках. Ему не помогли инвестиции в западную экономику и многомиллионные расходы на благотворительность. Его счета и активы были заблокированы. Человек, чье состояние «Форбс» оценивал в 2021 году в 5,3 млрд долларов, в марте прошлого года в интервью Financial Times говорил, что его бизнес полностью разрушен, он не понимает, как жить дальше, и даже не знает, сможет ли нанять уборщицу. В октябре 2022 года власти Великобритании согласились разморозить 1 млн фунтов стерлингов со счетов Авена. Ему разрешили единовременно снять 388 тыс. фунтов для погашения долгов и будут ежемесячно выделять 60 тыс. фунтов, чтобы оплачивать счета и осуществлять повседневные траты.
Дата публикации: 28.02.2023
